С. Маршак
Двенадцать месяцев

Славянская сказка

  Знаешь ли ты, сколько месяцев в году?
   Двенадцать.
   А как их зовут?
   Январь, февраль, март, апрель, май, июнь, июль, август, сентябрь, ок-
тябрь, ноябрь, декабрь.
   Только окончится один месяц, сразу же начинается другой.  И  ни  разу
еще не бывало так, чтобы февраль пришел раньше, чем уйдет январь, а  май
обогнал бы апрель.
   Месяцы идут один за другим и никогда не встречаются.
   Но люди рассказывают, будто в горной стране Богемии была девочка, ко-
торая видела все двенадцать месяцев сразу.
   Как же это случилось? А вот как.
   В одной маленькой деревушке жила злая и скупая  женщина  с  дочкой  и
падчерицей. Дочку она любила, а падчерица ничем ей не могла угодить. Что
ни сделает падчерица - все не гак, как ни повернется - все не в ту  сто-
рону.
   Дочка по целым дням на перине валялась да пряники ела, а падчерице  с
утра до ночи и присесть некогда было: то воды натаскай, то  хворосту  из
лесу привези, то белье на речке выполощи, то грядки в огороде выполи.
   Знала она и зимний холод, и летний зной, и весенний ветер, и  осенний
дождь. Потому-то, может, и довелось ей однажды  увидеть  все  двенадцать
месяцев разом.
   Была зима. Шел январь месяц. Снегу намело столько, что от дверей  его
приходилось отгребать лопатами, а в лесу на горе деревья стояли по  пояс
в сугробах и даже качаться не могли, когда на них налетал ветер.
   Люди сидели в домах и топили печки.
   В такую-то пору, под вечер, злая мачеха приоткрыла дверь и поглядела,
как метет вьюга, а потом вернулась к теплой печке и сказала падчерице:
   - Сходила бы ты в лес да набрала там  подснежников.  Завтра  сестрица
твоя именинница.
   Посмотрела на мачеху девочка: шутит она или  вправду  посылает  ее  в
лес? Страшно теперь в лесу! Да и какие среди  зимы  подснежники?  Раньше
марта месяца они и не появятся на свет, сколько их ни ищи. Только пропа-
дешь в лесу, увязнешь в сугробах.
   А сестра говорит ей:
   - Если и пропадешь, так плакать о тебе никто не станет. Ступай да без
цветов не возвращайся. Вот тебе корзинка.
   Заплакала девочка, закуталась в рваный платок и вышла из дверей.
   Ветер снегом ей глаза порошит, платок с нее рвет. Идет она, еле  ноги
из сугробов вытягивает.
   Все темнее становится кругом. Небо черное,  ни  одной  звездочкой  на
землю не глядит, а земля чуть посветлее. Это от снега.
   Вот и лес. Тут уж совсем темно - рук своих не разглядишь. Села девоч-
ка на поваленное дерево и сидит. Все равно, думает, где замерзать.
   И вдруг далеко меж деревьев сверкнул огонек - будто звезда среди вет-
вей запуталась.
   Поднялась девочка и пошла на этот огонек. Тонет в сугробах, через бу-
релом перелезает. "Только бы, - думает, - огонек не погас!" А он не гас-
нет, он все ярче горит. Уж и теплым дымком запахло и слышно  стало,  как
потрескивает в огне хворост. Девочка прибавила шагу и вышла на  полянку.
Да так и замерла.
   Светло на полянке, точно от солнца. Посреди  полянки  большой  костер
горит, чуть ли не до самого неба достает. А вокруг костра сидят  люди  -
кто поближе к огню, кто подальше. Сидят и тихо беседуют.
   Смотрит на них девочка и думает: кто же они такие? На охотников будто
не похожи, на дровосеков еще того меньше: вон они какие нарядные - кто в
серебре, кто в золоте, кто в зеленом бархате.
   Стала она считать, насчитала двенадцать: трое старых,  трое  пожилых,
трое молодых, а последние трое - совсем еще мальчики.
   Молодые у самого огня сидят, а старики - поодаль.
   И вдруг обернулся один старик - самый высокий, бородатый, бровастый -
и поглядел в ту сторону, где стояла девочка.
   Испугалась она, хотела убежать, да поздно. Спрашивает ее старик гром-
ко:
   - Ты откуда пришла, чего тебе здесь нужно?
   Девочка показала ему свою пустую корзинку и говорит:
   - Нужно мне набрать в эту корзинку подснежников.
   Засмеялся старик:
   - Это в январе-то подснежников? Вон чего выдумала!
   - Не я выдумала, - отвечает девочка, - а прислала меня сюда за  подс-
нежниками моя мачеха и не велела мне с пустой  корзинкой  домой  возвра-
щаться.
   Тут все двенадцать поглядели на нее и стали между  собой  переговари-
ваться.
   Стоит девочка, слушает, а слов не понимает - будто это не люди разго-
варивают, а деревья шумят.
   Поговорили они, поговорили и замолчали.
   А высокий старик опять обернулся и спрашивает:
   - Что же ты делать будешь, если не найдешь подснежников? Ведь  раньше
марта месяца они и не выглянут.
   - В лесу останусь, - говорит девочка. - Буду марта месяца  ждать.  Уж
лучше мне в лесу замерзнуть, чем домой без подснежников вернуться.
   Сказала это и заплакала.
   И вдруг один из двенадцати, самый молодой, веселый, в шубке на  одном
плече, встал и подошел к старику:
   - Братец Январь, уступи мне на час свое место!
   Погладил свою длинную бороду старик и говорит:
   - Я бы уступил, да не бывать Марту прежде Февраля.
   - Ладно уж, - проворчал другой старик, весь лохматый, с  растрепанной
бородой. - Уступи, я спорить не стану! Мы все хорошо ее знаем: то у про-
руби ее встретишь с ведрами, то в лесу с вязанкой дров. Всем месяцам она
своя. Надо ей помочь.
   - Ну, будь по-вашему, - сказал Январь.
   Он стукнул о землю своим ледяным посохом и заговорил:
   Не трещите, морозы,
   В заповедном бору,
   У сосны, у березы
   Не грызите кору!
   Полно вам воронье
   Замораживать,
   Человечье жилье
   Выхолаживать!
   Замолчал старик, и тихо стало в лесу. Перестали потрескивать от моро-
за деревья, а снег начал падать густо, большими, мягкими хлопьями.
   - Ну, теперь твой черед,  братец,  -  сказал  Январь  и  отдал  посох
меньшому брату, лохматому Февралю.
   Тот стукнул посохом, мотнул бородой и загудел:
   Ветры, бури, ураганы,
   Дуйте что есть мочи!
   Вихри, вьюги и бураны,
   Разыграйтесь к ночи!
   В облаках трубите громко,
   Вейтесь над землею.
   Пусть бежит в полях поземка
   Белою змеею!
   Только он это сказал, как зашумел в ветвях бурный, мокрый ветер. Зак-
ружились снежные хлопья, понеслись по земле белые вихри.
   А Февраль отдал свой ледяной посох младшему брату и сказал:
   - Теперь твой. черед, братец Март
   Взял младший брат посох и ударил о землю.
   Смотрит девочка, а это уже не посох. Это большая ветка, вся  покрытая
почками.
   Усмехнулся Март и запел звонко, во весь свой мальчишеский голос:
   Разбегайтесь, ручьи,
   Растекайтесь, лужи,
   Вылезайте, муравьи,
   После зимней стужи!
   Пробирается медведь
   Сквозь лесной валежник.
   Стали птицы песни петь,
   И расцвел подснежник.
   Девочка даже руками всплеснула. Куда девались  высокие  сугробы?  Где
ледяные сосульки, что висели на каждой ветке!
   Под ногами у нее - мягкая весенняя земля. Кругом каплет, течет,  жур-
чит. Почки на ветвях надулись, и уже выглядывают  из-под  темной  кожуры
первые зеленые листики.
   Глядит девочка - наглядеться не может.
   - Что же ты стоишь? - говорит ей Март. - Торопись, нам с тобой  всего
один часок братья мои подарили.
   Девочка очнулась и побежала в чащу подснежники  искать.  А  их  види-
мо-невидимо! Под кустами и под камнями, на кочках и под кочками  -  куда
ни поглядишь. Набрала она полную корзину, полный  передник  -  и  скорее
опять на полянку, где костер горел, где двенадцать братьев сидели.
   А там уже ни костра, ни  братьев  нет...  Светло  на  поляне,  да  не
по-прежнему. Не от огня свет, а от полного месяца, что взошел над лесом.
   Пожалела девочка, что поблагодарить ей некого, и побеждала  домой.  А
месяц за нею поплыл.
   Не чуя под собой ног, добежала она до своих дверей - и только вошла в
дом, как за окошками опять загудела зимняя вьюга, а  месяц  спрятался  в
тучи.
   - Ну, что, - спросили ее мачеха и сестра, - уже  домой  вернулась?  А
подснежники где?
   Ничего не ответила девочка, только высыпала  из  передника  на  лавку
подснежники и поставила рядом корзинку.
   Мачеха и сестра так и ахнули:
   - Да где же ты их взяла?
   Рассказала им девочка все, как было. Слушают они обе и головами кача-
ют - верят и не верят. Трудно поверить, да ведь вот на лавке целый ворох
подснежников, свежих, голубеньких. Так и веет от них мартом месяцем!
   Переглянулись мачеха с дочкой и спрашивают:
   - А больше тебе ничего месяцы не дали?
   - Да я больше ничего и не просила.
   - Вот дура так дура! - говорит сестра. - В кои-то веки со всеми  две-
надцатью месяцами встретилась, а ничего, кроме подснежников, не выпроси-
ла! Ну, будь я на твоем месте, я бы знала, чего просить. У одного -  яб-
лок да груш сладких, у другого - земляники спелой, у третьего  -  грибов
беленьких, у четвертого - свежих огурчиков!
   - Умница, доченька! - говорит мачеха. - Зимой землянике да грушам це-
ны нет. Продали бы мы это и сколько бы денег  выручили!  А  эта  дурочка
подснежников натаскала! Одевайся, дочка, потеплее да сходи  на  полянку.
Уж тебя они не проведут, хоть их двенадцать, а ты одна.
   - Где им! - отвечает дочка, а сама - руки в рукава, платок на голову.
   Мать ей вслед кричит:
   - Рукавички надень, шубку застегни!
   А дочка уже за дверью. Убежала в лес!
   Идет по сестриным следам, торопится. "Скорее бы, - думает, -  до  по-
лянки добраться!"
   Лес все гуще, все темней. Сугробы все выше, бурелом стеной стоит.
   "Ох, - думает мачехина дочка, - и зачем только я в лес пошла!  Лежала
бы сейчас дома в теплой постели, а теперь ходи да мерзни! Еще  пропадешь
тут!"
   И только она это подумала, как увидела вдалеке огонек -  точно  звез-
дочка в ветвях запуталась.
   Пошла она на огонек. Шла, шла и вышла  на  полянку.  Посреди  полянки
большой костер горит, а вокруг костра сидят двенадцать братьев,  двенад-
цать месяцев. Сидят и тихо беседуют.
   Подошла мачехина дочка к самому костру, не поклонилась,  приветливого
слова не сказала, а выбрала место, где пожарче, и стала греться.
   Замолчали братья-месяцы. Тихо стало  в  лесу.  И  вдруг  стукнул  Ян-
варь-месяц посохом о землю.
   - Ты кто такая? - спрашивает. - Откуда взялась?
   - Из дому, - отвечает мачехина дочка. - Вы нынче  моей  сестре  целую
корзинку подснежников дали. Вот я и пришла по ее следам.
   - Сестру твою мы знаем, - говорит Январь-месяц,- а тебя и в глаза  не
видали. Ты зачем к нам пожаловала?
   - За подарками. Пусть Июнь-месяц мне земляники в  корзинку  насыплет,
да покрупней. А Июль-месяц - огурцов свежих и грибов белых, а месяц  Ав-
густ - яблок да груш сладких. А Сентябрь-месяц - орехов  спелых.  А  Ок-
тябрь...
   - Погоди, - говорит Январь-месяц. - Не бывать лету  перед  весной,  а
весне перед зимой. Далеко еще до  июня-месяца.  Я  теперь  лесу  хозяин,
тридцать один день здесь царствовать буду.
   - Ишь, какой сердитый! - говорит мачехина дочка. - Да я не к  тебе  и
пришла - от тебя, кроме снега да инея, ничего не дождешься.  Мне  летних
месяцев надо.
   Нахмурился Январь-месяц.
   - Ищи лета зимой! - говорит.
   Махнул он широким рукавом, и поднялась в лесу метель от земли до неба
- заволокла и деревья и полянку, на  которой  братья-месяцы  сидели.  Не
видно стало за снегом и костра, а только слышно было, как свистит где-то
огонь, потрескивает, полыхает.
   Испугалась мачехина дочка.
   - Перестань! - кричит. - Хватит!
   Да где там!
   Кружит ее метель, глаза ей слепит, дух перехватывает. Свалилась она в
сугроб, и замело ее снегом.
   А мачеха ждала-ждала свою дочку, в окошко смотрела, за дверь выбегала
- нет ее, да и только. Закуталась она потеплее и пошла в лес.  Да  разве
найдешь кого-нибудь в чаще в такую метель и темень!
   Ходила она, ходила, искала-искала, пока и сама не замерзла.
   Так и остались они обе в лесу лета ждать.
   А падчерица долго на свете жила, большая выросла, замуж вышла и детей
вырастила.
   И был у нее, рассказывают, около дома сад - да такой чудесный, какого
и свет не видывал. Раньше, чем у всех, расцветали  в  этом  саду  цветы,
поспевали ягоды, наливались яблоки и груши. В жару было там прохладно, в
метель тихо.
   - У этой хозяйки все двенадцать месяцев разом гостят! - говорили  лю-
ди.
   Кто знает - может, так оно и было.