Жил-был в одной деревне парень, звали его Гейнц и был он очень ленивый. Каждый раз он тяжко вздыхал, когда приходил домой с работы. А всего и работы-то у него было — козу пасти на лугу.

• Какое же это тяжкое и утомительное дело — пасти козу с весны и до поздней осени! — сетовал Гейнц.— Вот если бы можно было прилечь да поспать, ну тогда еще куда ни шло. Так нет же, целый день только и гляди во все глаза, чтобы она не объела молодые деревца или не забрела бы в чужой сад, а то и вовсе не сбежала бы. Нет, при такой работе невозможно жить радостно и беззаботно!

Вот и стал Гейнц размышлять, как бы ему избавиться от этой обузы. Долго он думал, но ничего путного в голову ему не приходило. И вдруг его внезапно осенило:

Дай-ка женюсь я на Трине! У нее и коза тоже есть. Вот и будет она пасти обеих коз, а моим мучениям придет конец.

Вот Гейнц встал, потянулся, перешел дорогу наискосок дальше и идти-то было не нужно, ведь здесь и жили родители Трины, и посватался за их трудолюбивую и скромную дочку. Родители долго не раздумывая, быстро согласились. Женился Гейнц на Трине, и стала она гонять на пастбище обеих коз. Вот теперь-то и наступили для Гейнца веселые денечки. Не надо было ему теперь отдыхать от какой-либо работы, разве что от своей собственной лени.

Но Трина оказалась не менее ленива, чем Гейнц.

Милый Гейнц,— сказала она однажды,— зачем нам понапрасну портить свою жизнь и губить свои молодые годы? Не лучше ли отдать нам наших коз, которые не дают нам по утрам спать своим блеяньем, нашему соседу. А он нам даст за них улей с пчелами. Улей мы поставим за домом, на солнышке, и избавимся от всяких забот. Пчел ведь пасти не надо, на поле их тоже не гоняют. Они сами находят дорогу домой и мед собирают, а нам при этом ни о чем не надо будет заботиться.

Ты рассуждаешь, как умная хозяйка,— ответил Гейнц,— давай так и сделаем. Кроме того, мед вкусней да и питательней козьего молока и его можно дольше хранить.

Сосед очень охотно дал за двух коз пчелиный улей.

Пчелы неустанно вылетали и влетали с раннего утра и до позднего вечера и наполняли улей прекраснейшим медом. Осенью Гейнц набрал его полный кувшин.

Они поставили этот кувшин на полку в своей спальне, но все же они очень боялись, что мед могут утащить или что в кувшин залезут мыши. Поэтому Трина принесла толстую ореховую палку и положила ее возле кровати, чтобы гонять непрошенных гостей, не вставая.

И вот однажды утром, когда уже совсем рассвело, Гейнц, лежа на перине и отдыхая от долгого сна, сказал своей жене:

— Я знаю, все женщины любят поесть сладенького. Ты вот тоже лакомишься часто медком, а было б куда лучше купить за него гуся с гусятами.

— Это было бы хорошо,— ответила Трина.— Но уж никак не раньше, чем у нас вырастет сынок, который их мог бы пасти. Не буду же я сама с ними мучиться и тратить свое здоровье!

— А ты думаешь, наш сынок будет пасти гусей? — сказал Гейнц.— В нынешнее время дети совсем не слушаются, делают что хотят и думают, что они умнее своих родителей.

— Ух — разозлилась Трина,— и достанется же ему от меня, если не будет слушаться! Я возьму палку и так его отколочу!

И она схватила ореховую палку, чтобы показать, как она это сделает. К несчастью, сильно замахнувшись, Трина угодила палкой прямо в кувшин с медом. Кувшин стукнулся о стенку и разбился, а весь мед пролился на пол.

— Ну вот тебе и гусь с гусятами! — сказал Гейнц.— Незачем нам его и пасти. По счастью, кувшин не упал мне на голову, так что мы можем радоваться, что все кончилось благополучно.

И тут он увидел в одном черепке немного меду и обрадованно воскликнул:

— Давай-ка, жена, полакомимся остаточками меда, а потом и отдохнуть не помешает, после пережитого нами испуга. Что с того, что мы встанем чуточку попозже: день-то ведь какой длинный!

— Да,— ответила Трина,— мы-то уж всегда успеем.